Бараки-недоростки топорщатся кое-как Неприветливые, словно пропойцы на "голяках". Или как из крадущейся кареты ППС Две пары глаз блестящих, что конфетки M&M's. Небо подпирает новостройки-костыли. Всё та же чёрная "девятка" разрезает пустыри; И работяга тащит горб, что тарантул кокон, И человечья требуха в фоторамках окон. Я пройду, как по Манхэттену по улицам Восточного. От солнечного света не пряча лица отёчного. Дети сопят в колясках, укачанные рессорами. Все мои одноклассницы рядышком нарисованы. По улицам полуденным будто по Монпарнасу. Я позволю обмануть себя каждому оборванцу. До одури в подворотне я буду бухать и дуть, И бомбою водородную рухну тебе на грудь. Моя родина, моя любовь, вид из окна Модный картон в платье серого сукна. Моя родина, моя любовь, в каждом окне Солдаты трущоб улыбаются мне. Моя родина, моя любовь, вид из окна. Модный картон в платье серого сукна. Моя родина, моя любовь, где я невпопад Читаю стихи в автомат. Наши люди на войне, и наши люди на тюрьме. Я помню поминутно понедельник в октябре: Как я собирал на взятку розовому менту Боясь, что впарит десятку, как кенту. Другой братан сказал, что ему не*й выбирать. Уехав на войну, он уехал умирать. А я - остался здесь, птицей-говоруном, Испуганным ребёнком за пластиковым окном. Мы выглядим, как ровесники в вагоне-ресторане, За соседними столами нечаянные сотрапезники. Помнишь, ты умерла - и мы твоё мясо ели, Что пахло, как мумия, забытая в мавзолее. Потерянного халдея шлю, куда он привык. Потея и холодея складывался проводник. И я в любви рассыпаюсь, громко и без стыда Тебе в вагоне-ресторане поезда в никуда. Моя родина, моя любовь, вид из окна Модный картон в платье серого сукна. Моя родина, моя любовь, в каждом окне Солдаты трущоб улыбаются мне. Моя родина, моя любовь, вид из окна. Модный картон в платье серого сукна. Моя родина, моя любовь, где я невпопад Читаю стихи в автомат. Ава, ава, ава, ава; Ава, ава, ава, ава; Ава, ава, ава, ава; Ава, ава, ава, ава; Улан-Удэ!